Больше чем смерть: Сад времени. Неадертальская пла - Страница 84

— Марк, но мне казалось, что это наш долг — дать свободу этим несчастным…

Он сжал кулак и потряс им в воздухе.

— Я дерусь не за их свободу. Я объявил войну сутанам. Они мои заклятые враги. Но в союзники я не возьму себе рабов — только свободных людей. Я знаю, в чем заключается мой долг, и выполню его до конца. Ну что ты стоишь? Идем.

— Но мы не можем оставить этих людей. Мы убили надзирателей.

— Идиот! Интеллигент! Либерал хренов! Где ты увидел людей? Это дерьмо и быдло…

Подбежав к оцинкованному столу, он схватил мясницкий тесак и издал грозный рык… Лицо у него стало красным от прихлынувшей к нему крови, на шее вздулись вены… Судя по нарастающему грохоту, полиция всерьез взялась за дело — скоро они выломают дверь. Сгрудившись снова в кучу, рабы тревожно посматривали то на нас, то на дверь, от которой теперь все отхлынули.

Марк указал пальцем на маленькую железную дверцу — за ней находился грузовой подъемник. Мы с Марком, пригнув головы, забрались в грубо сработанный ящик, у которого не было боковых стенок, и я потянул за веревку, переброшенную через блок, — механизм был наипростейший, работал он на ручном приводе.

— Стойте! Подождите меня! — услышали мы чей-то отчаянный вопль.

К нам подбежал надзиратель, тот самый рыжий эдинбургский кот, которого я вырубил… Очухался все-таки…

— Я с вами. Мне надоела эта скотская жизнь. Прошу вас, возьмите меня с собой. Я тоже неплохо умею драться.

— Ну нет, — сказал я. — Уж лучше бы ты был рабом, чем прислужником… Вот ты как раз и не можешь называться человеком, не достоин… Надсмотрщик… Рабы не растерзали тебя только потому, что они трусы.

— Успокойся, — сказал Марк. — Это же хорошо, что он стоит на ступеньку выше, чем обычный раб. Он уже понимает разницу между человеком и скотиной. И потом он здесь знает все ходы и выходы. Давай, парень, залезай побыстрей…

Эдинбуржец влез в ящик, мы с ним вдвоем ухватились за веревку, и ящик, поскрипывая, стал подниматься вверх.

— Нам сейчас позарез нужна пара-тройка полицейских, — сказал Марк. — Тогда мы сможем незаметно выйти из здания.

— Нет ничего проще, — пробурчал эдинбуржец. — Здесь этого сброда хватает. Можете положиться на меня — я вам быстро их организую. Кстати, меня зовут Энди Кембелл. Я чертовски рад, что повстречал таких славных парней.

— Меня зовут Марк, а это Шерри… Он ничего не имел против тебя лично, когда метнул поднос…

— Слушай, парень, будь у меня черепушка не такой дубовой, ты бы расколол ее на две части… Ну да ладно, простим друг другу, как прощает нас Господь Бог… Я столько нагрешил за сегодняшний день, что мне срочно нужен духовник… А вот и он… Молодец, не заставил себя ждать…

Остановив наш лифт, мы вылезли на свет Божий на лестничной площадке одного из последних этажей. Какой-то человек в сутане спускался по лестнице. Увидев нас, он остолбенел. Размышлять было некогда — коротким ударом в челюсть я свалил его на ступеньки. Он оказался крепче, чем я думал. Побывав в нокдауне, быстро пришел в себя и заорал, как недорезанный хряк. Тут же на площадку выскочил полицейский офицер. Видели бы вы его лицо в ту минуту — он побелел от страха, увидев трех человек с мясницкими тесаками и священнослужителя, корчившегося от боли на ступеньках, — я еще добавил ему, погрузив носок тяжелого армейского ботинка в мягкий живот. Рука офицера потянулась к шпаге, висевшей у него на боку. Энди опередил его. Он спокойно воткнул в него свой нож, как, вероятно, поступал многократно, разделывая туши животных. Разрезав мундир, широкое лезвие легко вошло в грудь и в сердце полицейского. На груди у него расплылось красное пятно. Умер он сразу. Мне кажется, он даже боли не успел почувствовать.

— Молодцы, парни, — похвалил нас Марк. — Сработано по высшему классу.

Он открыл дверь ближайшей комнаты — она была не заперта, и мы затащили в нее тело мертвого полицейского офицера и священника, лепетавшего что-то бессвязное. Комнатка была довольно уютной и обжитой. На столе стоял горячий чайник и чистые чашки. Все говорило о том, что хозяин отлучился ненадолго и вот-вот должен вернуться.

— У нас есть два комплекта одежды, — сказал я. — Переодевайтесь, а я выйду в коридор, посмотрю, что там делается. И давайте побыстрей, если не хотите, чтобы вас застукали со спущенными штанами.

Я вышел в коридор и прислушался — кто-то поднимался по лестнице. Рядом с лестничной площадкой находился темный чулан, в котором пылились метлы, — он запирался на щеколду. Я быстро заскочил в него и затаился. Дверцу, чтобы она не отворилась, я придерживал изнутри. Шаги приближались… Человек, проходивший мимо чулана, внезапно остановился — что-то привлекло его внимание… Щеколда, догадался я. Я слышал его дыхание, а потом в широкой щели между дверью и косяком появился желтый глаз — он пристально вглядывался в темноту… Я распахнул дверь ударом ноги, и тот, кто стоял за нею, упал… Я кинулся на него и, придавив коленом грудь, стал его душить. И только тогда, когда он захрипел, я осознал, что мои пальцы сошлись на горле у Растела.

— Марк! — громко позвал я. Услышав мой крик, он примчался и приставил нож к горлу Растела.

— Не нужно его убивать, — сказал я. — Это мой знакомый.

— Знакомый?! — изумился он. — Да понюхай, как от него воняет. Смесь ладана с дерьмом. Отрезать ему башку, и все дела. А сюртучок его сгодится — твой размер.

— Из него получится хорошее жаркое, — сказал Энди, — подпахивает немного козлом, но это ничего. Насадим его на вертел и зажарим в камине.